Как, вот как я ухитряюсь влететь в АХЧ даже там, где вообще ничего организовывать не собиралась?!

А еще у нас шевелится рассылка Зиланта. И это тоже клево.

---

Единственный плюс сосудистых спецэффектов - прикольный откат с относительно высокой активностью после того, как из спецэффекта выйдешь.
Ну то есть сначала надо выйти. Но я вроде как умею.
Но интересно наблюдать.
Надо расставить нормально тэги тут уже, коль скоро под такие моменты отрос отдельный.

@темы: сам себе предметное стекло

---

К гондолинке - на вопросы радионюхателей ;)

15.05.2018 в 15:11

Пишет  firnwen:

Во что играть, если играешь ребенка
(пост по мотивам вопросов в личку)

Первое, о чем хочется сказать - это о времени: за игру проходит 38 лет. Персонаж может быть ребенком/подростком на начало игры - тогда к ее финалу он станет взрослым. Персонаж может родиться по ходу игры - тогда к финалу он станет подростком, а 30-35 лет для эльда - вполне сознательный и деятельный возраст, хотя, конечно, не без ограничений. Но главное, на что стоит обратить внимание: при такой продолжительности событий это всегда игра во взросление.

Не всем интересно играть во взросление. Роль ребенка/подростка - роль, в которой от этого не увернуться. (А если вы уже думаете, как уворачиваться - не берите роль подростка, возьмите возраст чуть за совершеннолетие, все черты юности останутся при вашем персонаже, но взрослеть по полной программе уже не обязательно.)

Как "правильно играть взросление"? Вряд ли можно подсказать какой-то единственный рецепт. Взросление современных человеческих детей невротично и травматично, до многого из того, что нормально или хотя бы привычно для нас-игроков, квэнди Арды просто не додумаются - им не нужно. Мы можем подумать с вами вместе, если хотите.

Впрочем, кое-что все-таки сказать можно, хотя, конечно, это и не «точный рецепт правильной игры».

Это изменение знания и представления о мире от "почти ничего" до чего угодно, фактическая сумма данного эльфийскому ребенку в ощущениях превышает простую сумму слагаемых. Это появление своих взглядов и своего мнения. Появление и изменение интересов и склонностей. Появление понимания, что папа, мама и наставник думают иначе, чем ты сам сейчас. Появление понимания, что это тоже нормально.

Можно играть в обучение. Причем как обучение "классическое", в модели "ученик / наставник", так и по книгам, и обучение бытовым мелочам (как варить еду и почему все падает, если в стол врезаться), социальным нормам (почему в три года прыгнуть с ветки на мимопрохожего эльда еще нормально, а в двадцать три уже стоит понимать, почему так делать не надо), и обучение окружающему миру - с ним можно говорить, его можно учиться понимать.

Можно играть в ремесло от первого "интересно!" до первой самостоятельно сделанной вещи.

Можно играть чисто в личные отношения - первая симпатия, первая дружба, первые попытки понять, что означает именно вот это "молчать вместе".

Еще можно играть в "папа не запрещал!". Что именно папа и мама не запрещали… ой, чего только они еще не запрещали! Надевать втроем одну папину кольчугу, залезать на самую высокую сосну, пойти в горы приручать орла, стукнуть молотом дяди Койрэ по обломку меча тети Мэлет...


А во что можно НЕ играть, если играешь ребенка?

В боевку. Ребенок не умеет сражаться, ребенок может только учиться этому. Ну и пойти в свой первый, он же, возможно, последний бой, подхватив чье-нибудь оружие - или не пойти. Прятаться, убегать, гибнуть, быть спасаемым и т.д.

В романтику. Конечно, сказано, что "иные избирали друг друга еще в детстве", но далеко не все. Если вам нужна причина или повод не влюбляться - держите ее.

В заботу о других. Старшие логично и естественно заботятся о младших, ребенок и есть тот младший, о ком надо заботиться. Это, правда, не снимет с вас вашей доли пожизневых хозработ по локации, но по крайней мере из персонажа можно не думать о том, все ли накормлены и обогреты - напротив, можно прибегать к любому подходящему старшему хоть с разбитой коленкой, хоть с порванной рубашкой. (А подходящим старшим, кстати, может оказаться вообще любой старший.)

В ответственность. Ответственность - взрослая тема и, вообще говоря, одна из черт взрослой личности. И если играть именно рожденного после Нирнаэт (или незадолго до нее) - к пониманию ответственности и первым попыткам ее принятия можно подойти как раз к финалу игры. Или нет.


И, в конце концов, играть ребенка - это просто весело.


И скажите, дорогие игроки и потенциальные игроки, а надо ли вам туда же долить конкретики (моделек и игромеханики) про "у кого чему и как учиться" или теории про детство и детско-родительские отношения у эльфов? Сверх того, что есть в Законах и Обычаях собственно? И если да - то не хотите ли вы задать вопросы?

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Люди и не очень люди, а где/кто/почем нынче дают классику со станком (плюс-минус партерная гимнастика) и фламенко-фьюжн?

---

Ключевой вопрос вечера: насколько я готова рискнуть и попробовать три 12-часовые смены в неделю при условии, что от порога до порога минут 30-40, и при условии, что выходные остаются типа выходными (ну то есть как обычно).
И второй вопрос, на самом деле смежный: а с какого времени и за какие деньги я на самом деле на это готова.

UPD: сначала я думала, что хочу сказать себе и мирозданию - горшочек, притормози. Но нет.

На самом деле я хочу не этого.

На самом деле я не хочу, чтобы этот горшочек притормозил варить. Я хочу, чтобы он начал варить кашу, более подходящую мне сейчас. Лично мне и конкретно сейчас.
Я не против иметь, скажем, две работы и 3-4 периодические халтуры, я так жила подолгу, и это было хорошо. Но сейчас мне надо их так, чтобы я могла продолжать ходить по врачам (а поскольку это все-таки в первую голову районная поликлиника - то с учетом всех ее странностей с графиком); чтобы у меня оставались силы на "домашний менеджмент" и то немногое в плане учебы, на которое меня хватает; чтобы у меня оставалось время на подготовку к играм и желание на них выбираться; чтобы ребенка, в конце концов, я видела не только по выходным и рано утром. Ну и все такое прочее. И с другой стороны - мне их надо так, чтобы у одной только меня в месяц выходило не меньше 40-50 штук, тогда есть действительно реальные шансы не только долги раздать, но и стеллажи купить, и, может быть, даже отпуск себе позволить.
В общем, что я хочу тебе сказать, дорогое мироздание. Я хочу оставить себе институт, и чтобы платили как минимум штатно, без недоплат и задержек, а как оптимум - еще и премий бы. Я хочу, чтобы с нынешним работодателем в плане перевода мы возобновились надолго и прочно, и чтобы они всегда платили хорошо и быстро. И какую-нибудь художку еще тоже можно, хотя тем двум я, кажется, не понравилась. Я хочу оставить себе мелкий крафт и еще несколько его поднять, вот это вот все - венки, четки, бижутерию, давно лежащие в планах "наборы игрового католика" и "наборы зельевара". Я хочу вернуть себе шитье и раскачать его. Я не против вернуться к работе няни или сиделки, но вот так, чтобы и переводы не потерять, и институт тоже не пострадал бы. Ну и чтобы суммарно у меня выходила вот эта нужная сумма или больше, как-то так. Давай ты мне подкинешь подходящих возможностей, а я их сумею правильно опознать?
Ну то есть я буду считать, что мы договорились, и пойду дальше работать в направлении гигантских планов.

---

Орел поехал.
В смысле, масочка с Али. Для гондолинки. Надеюсь, в реале она выглядит не хуже, чем на картинке.

---

Жабе с утра позвонила работа.
Плюсы у нее - расстояние: от дома минут 10 пешком. Ну, 15, если медленно. Выполнимость, опять же. Готовность к тому, что у меня она будет не единственной.
Минусы - то, что финансово она у института не выигрывает (с учетом того, что почасовку за апрель отдали нормально), а по оформлению проигрывает.
Смешно, держа в руках одновременно три работы, из которых не срочная только та, что с постоянной загрузкой, думать, как впихнуть в график четвертую, которая туда очевидно не лезет. Ни разу не смешно, на самом деле, конечно. Потому что переводы и шитье - штука все еще не дофига стабильная.

---

Актриса

И шла одна актриса, шла в...манто --
Придумала, чудачка,как одеться
Кто в ополченье звал ее? Никто.
Никто, конечно, не считая сердца.
(Ю. Друнина, "Ополченец")

На распредпункте дым стоял коромыслом. Накануне по радио передали, что немцы взяли Солнечногорск, и москвичи в очередной раз бросились – кто вон из города, кто, напротив, на поиски своей доли в обороне. Молоденький уполномоченный в огромных очках едва успевал отбиваться от осаждающих его горожан, наряды раздавая почти вслепую: поди разберись в этакой толчее. Впрочем, может, и не потому вслепую – вон какие стекла толстые... понятно, что с такими телескопами его и в ополчение-то никто не возьмет. Калерия Димитриевна вздохнула и принялась пробираться вон из комнаты: уполномоченный как раз махнул рукой – "еще десять человек на Лихоборы!", она получалась десятой. Люди оглядывались на круглую пожилую даму из явной интеллигенции, кто-то вполголоса бранился на шубу, угодившую ему в лицо, но никто не удивлялся. Мороз стоял изрядный, отчего бы и не укутаться, если есть во что. А шуба это, полость или манто – неважно, главное – оно меховое и теплое.

Уже в грузовике, под урчание греющегося мотора, кто-то дернул ее за подол.
– Бабка, а ты кудой такая меховая?
На Калерию Димитриевну смотрело круглое девчоночье лицо, чем-то похожее на половину сайки с изюмом. Актриса пожала плечами – почти незаметное движение в тесноте кузова и толще зимней одежды:
– Куда и все, деточка – траншеи копать.
Грузовик взревел, дернулся так, что женщины попадали друг на друга, и запрыгал по обледенелым колдобинам. Девчонка-саечка врезалась головой в грудь Калерии, выбив дыхание на добрых полминуты, да так и осталась, и только благодаря этому старая актриса смогла расслышать следующий вопрос любопытницы:
– А это ты откудова? Тут все больше нашенские, заводские, а ты точно не заводская, даже не конторская! И шуба у тебя… ух, шуба!
Как и многие в кузове, девчонка была в ватнике, перехваченном ремнем. На меховое великолепие у себя под боком она поглядывала с откровенным восхищением и не менее откровенной мечтательной завистью.
– Служащая театрального коллектива, – сдержанно ответила Калерия.
Грузовик подпрыгнул снова, да так, что у нее лязгнули зубы.
– Опа! – неприкрыто восхитилась саечка. – Это билетерша, наверное?
– Наверное, – усмехнулась актриса.
Хвалиться тем, что, несмотря на возраст и здоровье, она оставалась в основном составе, Калерия Димитриевна не любила, хотя далеко не всем улыбалась такая удача. "Хороших" возрастных ролей в нынешних спектаклях было не так уж и много, а идти в массовку после Дездемон и Шемаханских цариц не всякая соглашалась. Лучше уж действительно в билетерши, да не театральные – музейные, чтоб душу не растравлять.
Саечка продолжала трещать, не замечая ни усмешки, ни ответа – похоже, театральную должность выше билетерши рядом с собой она представить все-таки не могла:
– И на все спектакли правда можешь просто так проходить? Клавка, ну, из первой бригады, говорит, билетерши все почти бабки, и в музее тоже, только музейные все из "бывших", а в театре еще бывают из отставных актрис. А я вот из вечерки, днем на заводе вагоны крашу, а вечером в школу, когда не вторая смена. У меня и батя был заводской, и мамка, меня на вагоноремонтном все знают. Меня так Сонькой зовут, батя хотел, чтоб как у людей, красивишно, меня вот Сонькой записал, а сеструху Шуркой, так она и есть Щуренок плавникастый...
Грузовик громко чихнул и подпрыгнул особенно сильно. Женщины в кузове снова повалились друг на друга, а когда наконец распутали руки-ноги, поняли, что мотор замолчал.
– Приехали, бабоньки! – заорал из кабины изрядно севший голос. – Заглох! Дальше пешком, тут недалече, меньше двух килОметров будет!
Доброволки полезли из кузова. Саечка, выпрыгнувшая через откинутый полуборт, успела обежать грузовик, рассмотреть промороженную улицу впереди и поймать Калерию Димитриевну, неловко сползающую одной из последних.
– Давай, бабка, пошагали, ты меховая, мне с тобой рядом теплее будет! Не боись, со мной не отстанешь, тут потеряться – раз плюнуть, а я присмотрю, ты только шагай споро, и все будет в лучшем виде!
До полуготовых траншей они дошли меньше чем за полчаса – видимо, здесь действительно было недалеко. По участкам их раскидали тоже без задержки, и Калерия Димитриевна почти не удивилась, обнаружив Сонечку-саечку с собой в паре. Девчонка, кажется, полагала, что взяла над пожилой билетершей шефство, и жизнерадостно рассказывала, как надо копать, почему именно так, сколько раз и где именно она уже рыла окопы за эту осень, и какая прибавка к карточкам полагается ударникам оборонительного труда. Копать Калерия не умела, зато отлично помнила, как орудовать тяжелой пешней: не так уж далеки для нее были «безумные двадцатые», когда четыре зимы подряд вся труппа по очереди скалывала лед с крыльца. Да и в начале тридцатых… Актриса усилием воли отбросила воспоминания и, вручив взамен свою лопату, забрала пешню у третьего добровольца на их участке – немолодого, как и она сама, мужчины в хорошем зимнем пальто, с породистым лицом профессора в четвертом поколении. Теперь Калерия откалывала комья мерзлой земли, а Соня и профессор их дробили и отбрасывали. Дело пошло веселее.
Вместе с тройкой женщин в ватниках на другом краю траншеи они осилили почти полметра, когда где-то высоко и далеко зародился натужный гул. Крестообразные силуэты появились немногим позже, когда профессор уже настороженно замер и поднял голову. Одна из женщин вскрикнула, уронила лопату и прижала руки ко рту.
– Ложись! – протяжно заорала Соня-саечка, подавая пример и снова дергая Калерию за подол. – Бабка! Ложись! Тебе говорю!
Силуэты самолетов уже стали ближе и ниже. В груду мерзлой земли, вынутой работницами в ватниках, ударила очередь. Калерия споткнулась, где стояла, и грузно завалилась набок, так и не выпустив пешни; ноги почему-то не хотели ее держать. Очереди били в землю одна за другой, вдоль незаконченной траншеи звенела какофония испуганных криков. Саечка попыталась подползти ближе, дернулась, вскрикнула тоже и замерла.
Актрисе наконец удалось разжать пальцы и перевернуться. Теперь ей не было видно профессора и женщин, но саечка была в поле зрения – и не так далеко, только руку протянуть. Калерия Димитриевна, как во сне, протянула обе руки, вцепилась в ворот ватника и дернула на себя. И еще раз. Третий рывок оказался слишком сильным, и край траншеи поехал под весом двух тел. Удар в плечо показался Калерии несильным, словно детским мячиком вдогонку бросили, а потом стало темно и тихо.
Очнулась женщина от того, что было ужасно холодно, больно, и кто-то сильно тряс ее за плечи. С трудом разлепив ресницы, она поняла, что трясет ее саечка, и круглое девчоночье лицо некрасиво сминается от рыданий.
– Бабка! – всхлипывала девчонка на каждое энергичное движение. – Ну бабка же! Ну меховая! Ну просыпайся! Ну ты же дышишь! Ну дыши, бабка!
Калерия Димитриевна послушно вдохнула и закашлялась – так больно стало от этого вдоха. Саечка взвизгнула, отпрянула, но тут же бросилась обнимать ее, не переставая всхлипывать.
– Что… что ты? – слабо и нелепо выговорила женщина, уже понимая, что, скорее всего, ранена, а вот остальные, скорее всего, убиты.
– Жива-ая! – проревела девчонка, подтверждая догадки. – А они… все они…
И разрыдалась сильнее, крепко обхватив Калерию руками и уткнувшись лицом в испачканный мех.
– Товарищи работницы, живые есть?!
По траншее к ним кто-то бежал. Незнакомый, отметила про себя актриса, впрочем, здесь почти все незнакомые… Им помогли подняться и пойти, объясняя, что уже все, что налет отбили, что санпункт совсем рядом, и летучку туда подгонят. Калерия Димитриевна послушно переставляла ноги, боль уменьшилась до шарика размером с кулак внутри правого плеча, рядом семенила постепенно успокаивающаяся Соня, и на нее можно было опереться, когда земляное дно вдруг начинало скользить и качаться. А потом они пришли к месту, где пересекались сразу три траншеи, и были настланы доски, и кто-то уже кого-то перевязывал. Люди сидели и лежали кто на настиле, а кто и просто на земле, и Калерия Димитриевна тоже села прямо на землю, поджидая, пока до нее дойдет очередь на перевязку. Она мерзла, и если раньше манто почти спасало, то сейчас казалось, что нет никакой разницы – в нем или без него.
– Ох ты ж, бабка, – всплеснула руками саечка. – А шуба-то твоя… порвалась шуба! И замаралась!
Сама она, кажется, была цела, если не считать синяков и ссадин. Калерия поняла, что это отчего-то ее радует, даже как будто теплее стало.
– Да и бог с ней, с шубой, – улыбнулась женщина. – Меня зовут Калерия Димитриевна, а эта шуба называется манто. Иди сюда и еще кого-нибудь возьми, будем вместе кутаться.
– Сейчас! – девчонка подпрыгнула на месте. – Я сейчас, баб Лера! Тут мелкие, давай мелких греть!
«Мелкие» оказались подростками едва ли намного младше самой Сони, но в манто их удалось закутать троих. Калерию тем временем перевязали, пообещали, что недели две в госпитале – и рука будет как новая. Летучка запаздывала, люди нервничали, беспокойство передавалось от соседа к соседу, и Калерия неожиданно для себя представила кусок траншеи зрительным залом, по которому вот так же перекатываются волны приглушенных голосов. А с залом, полным зрителей, она знала, что делать.
– Вы послушайте, ребятушки, – начала Калерия Димитриевна вроде бы негромко, наклоняя голову к самому щуплому из подростков, – сказку старую, старинную, про заставу богатырскую…
Саечка застыла, приоткрыв рот. Люди с разных сторон поворачивались к ним, прислушивались, и Калерия заговорила громче, на ходу вспоминая сценарий и подстраиваясь под нужный говор. Сказки про богатыря Добрыню Никитича и Змея Тугарина хватило почти на час, и актриса уже мысленно подсчитывала, достаточно ли у нее сил на следующую, когда над санпунктом зарычал мотор и уже знакомый Калерии сиплый голос прокричал:
– Санитарная карета подана! Грузитесь быстрей!
Соня, разумеется, оставалась – грузовик забирал только раненых. Подсадив Калерию в кузов, она снова всхлипнула, размазала грязь по лицу, и заявила:
– Я тебя найду, бабка! Я на тебя еще посмотреть приду! Чтоб как положено, с билетом!

---

Знаете, мне очень странно сейчас. Вернее, мне очень странно последние примерно полторы недели.
Тут ведь как - обычно, последние несколько лет, я на майские праздники брала отгулы или отпуск, и с любимой эскадрильей гребла в гребеня петь. Чем гребенее, тем лучше, разумеется - потому что в ближние палестины и без нас найдется кому доехать. Даже не трогая особо сложное - вот, например, Белёв, дальний край Тульской области, на подлете к которому мы чуть не угробили "Ниву" (кто знает - ту самую "Ниву" с Соней, выезжавшую с Хотьково под ливнем и с загрузкой под крышу, и Соня была за рулем, да). Или, например, Озёры - всего два с копейками часа автобусом, что ли, зато тех автобусов весьма негусто в день. Или Вышний Волочок, где только постоянного населения за 600 человек, а еще персонал, и где - никогда, наверное, не забыть - Лэйтэ с полувзгляда поняла, чего я от нее хочу посреди куплета, и пошла в пляс, да так, что дробь каблуков через ковер было слышно. "Девочки, зайдите к замполиту" - и я не хочу, я боюсь гадать, какую Таню или Тосю она видит сквозь нас, - "твои-то все десять классов кончили?..". "Курганы темные" - на бис - а голоса сорваны за три подряд концерта, пол-эскадрильи даже сипеть толком не может, но нельзя не выйти именно сейчас и именно с этой песней, и я слышу, как у меня за спиной по полстрочки вступает и разворачивается в рост весь хор. Один из первых концертов, в старом "Дредноуте" - и люди на финальный вальс выходят из зрительного зала...
Мне очень странно, что в этом году мы пропускаем сезон. Я пропускаю - потому что это я объявила каникулы. Так получилось.
Мне очень жаль, эскадрилья. Я надеюсь, что следующий май будет снова наш.
Я надеюсь на это еще и потому, что мне втройне странно от того, что и как творится вокруг, от повязанных куда попало ленточек, от надравшихся прямо с утра восьмого числа "типа празднующих", от периодически всплывающего "можем повторить". Я отвыкла, честно говоря.
Знаете, дорогая эскадрилья, я очень вас люблю. Не в последнюю очередь - за адекватность. И вас, кто год за годом работает с нами на одной сцене или смотрит на нас из зала.
А завтра я все-таки буду петь. Терн собирает вальсовый вечер, и я рассчитываю там быть. Встреча назначена у ворот Нескучного, которые наЛенПроспекте, ближайшие к библиотеке. В шесть часов вечера.

---

Реутов - город с характером, мнением и специфическим вниманием к своим людям. А реутовские дворы - это такая Догева, кто понимает. По крайней мере, на нашей Северной стороне.
Вот так ты поворчишь себе, что из-за срочной халтуры пешие прогулки после работы приходится отменить на несколько дней, а потом, добыв на работе свободный день под халтуру, выйдешь так на почту, и, намереваясь просто дойти домой, свернешь не туда во дворах - и окажешься практически у сквера при ДК, что на Челомея/Победы. То есть, конечно, там есть рядом аптека, и тебе туда надо тоже, и потом еще за хлебом... и как-то так нечувствительно подберешь свои 3 км.

---

"Хаски нормального человека и хаски массэффектера" тут уже все заинтересованные знают, да?
Так у меня еще есть. "Генлок нормального человека и генлок драгонажника".

---

Люди добрые, а как называется по-русски та штука от видеокамеры, которая Feature cable?
И то, которое Triggering и Trigger?

---

Поиски и... нет, пока не находки.

И я очень надеюсь, что не в советских архивах.
Несмотря на загостившуюся у нас полярную лисичку, я продолжаю вяло искать недостающие предметы обстановки, прежде всего мебель (потому что таки достало хранить книги в коробках и все такое), но не только. Вяло - потому, что нечто более-менее подходящее встречается в основном тогда, когда денег нет и не предвидится. Медленно - потому, что хочется один раз купить и больше не париться, а не взять сейчас какого-нибудь лакированного мастодонта среднего юрского советского периода и когда-нибудь потом найти то, что надо. Зная себя и домашних - это будет такое "когда-нибудь никогда".
В общем, если мимо вас вдруг будет пролетать нечто, подходящее по критериям под "морем" - не откажите, маякните?

Критерии.
1. Что конкретно: стеллажи / книжные шкафы (в идеале с полками высотой 22-25 см - большая часть того, что предлагается сейчас бюджетными конторами, имеет полки по 30-35 см), прихожая с открытой вешалкой, угловой стеллаж со стенками 43 см (под конкретный угол), стеллаж глубиной 20 см и шириной те же 43 см (не больше - ибо тоже под конкретный угол),
2. Цвет. Венге, венге/белый дуб, венге/дуб сонома и подобное. Если что - венге имеется в виду тот, который почти черный, потому что один неудачный вариант "типа венге, но по факту серо-коричневый" у нас уже стоит, и мы никак не раскачаемся применить к нему морилку.
3. Дизайн. Вот тут, честно говоря, проще пнуть меня в сторону предмета, и я буду смотреть, потому что иногда реально невозможно объяснить, что не так и чего надо.
4. Цена. Самое больное место, да. Штука-полторы за стеллаж сегодня утром были моим пределом, увы.

И не мебель: ноутбук или нетбук с седьмой виндой и нормальной батареей (нормальная начинается от 2-3 часов автономки). Ценой до 5 штук. Потому что сидеть вдвоем на одном ноуте тяжко, а новый ноут мы таки не тянем.

На всякий: авито, столплит, нонтон, фран - знаю и отслеживаю. С irr.ru не справилась, но по прямой ссылке на предмет - могу попытаться.

---

Все скопом

Вчера напарник вытащил меня в Ботсад. По идее, в рамках плана по восстановлению хоть какой-то формы - "пешкодралом почти каждый день", но судя по его сияющему лицу - не только. По ЯКартам получается примерно 6,5 км суммарно, ноги имели мнение еще к середине этого пути, и в целом дома я уже скорее засыпала на ходу - но, кажется, автопилот вчера вел себя прилично и никакой особенной ахинеи никому не послал.
Дошли до японского садика. Сакуры уже не очень много, фотографирующих и фотографирующихся много (и это в рабочий день и в рабочее еще, в общем-то, время, не у всех же поголовно график такой, что позволяет).
Сакура оставляет ощущение явления стремительного времени во владениях времени не просто медленного, а почти неподвижного. Вообще если угнездиться в "чайном домике" (том, который побольше, их там два, второй - практически беседка) и замереть, слышно сначала, как течет вода в перекатах устроенной рядом стремнины с водопадиком, а потом - как с легким таким поскрипыванием разворачивается папоротник.
Остро пожалела, что не взяла вейлы.
Очень НЕ пожалела, что вчера была в платье. Именно в этом, темно-красном.
Осознала несколько идей про то, что и как хотелось бы устроить именно там или в совсем-совсем похожем месте, думаю их. Вместо "устроить" должно быть что-то вроде "произрастать", но русский язык к таким формам слабовато приспособлен.
Обратно выбирались через ВДНХ. На "Штурм Перекопа" можно не ездить, мы себе уже нашли перекоп, штурманули его и превозмогли. В смысле, ВДНХ перекопана вдоль и поперек, местами пройти можно только меж великих грязей через чуть менее великие. Пока форсировали - вспоминали пятый том и историю о том, как сначала Барахир нашел в болоте сразу двух лордов Третьего дома, а потом Саурон в крепости - их же и тоже комплектом.
ВДНХ очень имперская. В эмоционально нейтральном смысле. Те фрагменты реставрации, которые уже видно, скорее хороши. Однозначно хочу туда еще, но в идеале - когда еще какие-нибудь леса снимут, и с бутербродиками в рюкзаке, а то из еды там или рестораны (ресторан "Оттепель" - порции тают быстрее цен? - ха, у тебя еще очень прилично, как по мне - готовим из того, что оттаяло!), или кукуруза по 150 ры (которой еще и не было, когда мы шли - "варится, извините"). Ну и вечное, конечно - карамельные яблоки и сахарная вата.

Чисто для себя: 2.05 - 8 км (полигон), 3.05 - 2,5 км (Аэропорт-Динамо), 4.05 - 6,5 км+ (Ботсад + до того несколько кругов по Ашану). Суммарная картина скорее неутешительная, и это лишний повод продолжать.
5.05 - пропуск, ибо дом тоже требует внимания, а мастерка на ходу хоть и прекрасна, но в смысле записи буквами чудовищно неэффективна. Завтра если погода позволит - будет снова забег на полигон, если нет - то снова пропуск и дом.
Надо как-то найти в себе силы ходить пешком от метро до работы, а не соблазняться трамваем. И продумать еду на работу потщательнее, а то вариант "котлета/курица + гавайка/картошка/макароны" перестает подходить, а тунцовый салатик каждый день не пожрешь - надоест, и будет обидно.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кто был на ВСК -

...а вы помните елочки?
Те самые, которые лесничество очень просило не затоптать и все такое?
Так вот - в какие же офигенные взрослые деревья они вымахали за эти десять лет.
Я видел сегодня и счастлив.

А кто был на Гондолине-2007 - несмотря на изрядный бурелом в Городе, я опознал и наш дом, и башню короля, и площадь праздника Середины Лета.
Пусть нам теперь повезет, правда. Очень хочется, чтобы этот полигон нам дали.

---

Нужна помощь человека-фотографа

В смысле качества и техники - хоть на телефон, хоть на мыльницу. Потому что у нас сломался и фотоаппарат, и единственный на троих телефон, который умеет фотографировать.
В смысле объекта - некоторое количество вещей, как ролевых, так и повседневных, с которыми я собираюсь расставаться, и некоторое количество моего крафта.
В смысле затрат времени - в идеале это мог бы быть один выходной, например, ближайшая суббота, от забора и до упора.
В смысле места - у нас в Реутове.
В смысле плюшек с моей стороны - как договоримся, начиная от пирога с кофе и заканчивая ответной пользой. Денег дать с шансами не смогу, увы.
К дому и процессу прилагаются двуногие домочадцы в меру их присутствия дома и два кота.

---

Каждый раз по ходу мастережки мы перечитываем двенадцатитомник, избранные места...
И вот чтоб оно помогало, а!
Сегодня в эфире ворота Ангбанда и переходящее полосатое знамя...

---

Еще не то чтобы планы, но.

В процессе сборов на вчерашнюю кабинетку мы осознали, что хотим таки классического гона над картой. И даже конкретного гона над конкретной картой. Аж два варианта минимум. Может быть, не один прогон, потому что интересных позиций - порваться же (лично за собой на один вариант я знаю минимум три, на другой минимум два, но вообще тоже от трех).
Первый - "Работа над ошибками", она же "Разбор полетов": Минас Тирит ПЭ, Финрод по дороге из Топей, попытки разобраться, что и как именно пошло настолько не так, и планирование, что и как делать дальше.
Второй - совещание перед Нирнаэт, если и не последнее - то явно одно из немногих ключевых. С людьми с обеих сторон Глаши, Химринг или Барад Эйтель - вариативно.
Надо теперь их подумать.