понедельник, 17 декабря 2018
Собой я, разумеется, тоже недовольна. Наверное, больше, чем многим другим.
читать дальшеСтоило как минимум попытаться поухаживать за баронессой - по крайней мере, попросить у нее альбом и записать туда что-нибудь. Протупил.
Стоило попытаться добраться до альбома княгини Трубецкой и таки написать туда "из нового Пушкина", тем более, что я даже успела заготовить "письмо" с "новыми стихами не из Онегина". Протупил.
Стоило попытаться запустить историю про Горчакова не только в трепе у Дельвига, которого отвлекали и который то ли не понял, о ком я, то ли не расслышал.
Инфу про Голицына и про то, что он о нас как-то слишком уж объемно догадывается, я вообще забыла запустить в разговоры.
Брата Николая, который в это время тоже в Москве и тоже попадает под раздачу, пришлось отправить в плавание, потому что взять его неоткуда, и даже для вывода полков он непригоден, но, может быть, можно было и как-то изящнее выкрутиться.
На заседаниях Общества отчаянно тупил.
Линию будущего "маремьянствования" провалил, кажется, полностью.
На площади тем более тупил (хотя там сложно было не тупить).
Стихи Пушкина, за которые сами по себе можно было загреметь в крепость, тоже забыл переложить из портфеля за пазуху - а стоило бы, вдруг да нашли бы при первом обыске.
То, что я до упора не знала, еду ли я, или меня пожрет пожизняк, за оправдание канает только отчасти. И вообще готовиться надо лучше.
С другой стороны, какие-то мелкие детали все же получились. Вроде той бутоньерки, которую я, идя на площадь, так и не отколол с жилета, или лицейских воспоминаний на гауптвахте. Но мало же, мало...