Таурлин Илессин, нолдо из окрестностей "феанорника".
Сагу о старых нолдорских пнях я начинаю с него - потому, что он больше всего игран, и его даже может помнить больше пяти человек.
Во-первых, на самом деле существует два Илессина. Первый был сыгран Анной Моисеевой в 2005 году на "Падении Гаваней" МГ "Бобровый Утес", и был он весьма возрастным, мудрым, ехидным и очень привязанным к старшим феанариони. Он был прекрасен, но больше о нем не будет речи в этой саге.
Через пару лет, когда я напрочь забыла об Илессине авторства Анны, у меня отрос персонаж с близкими ТТХ - возрастной, ехидный и прикипевший к старшим феанариони. И к нему приросло то же самое имя - Илессин. Когда еще примерно через полгода, перечитывая отчеты с "Гаваней", я наткнулась на первого Илессина, я смогла только сказать "упс..." и отрастить своему Илессину второе имя. Которое хронологически, по идее, было первым.
Дальше я играла его несколько раз - и вживую на мелковыездах, и в скайпе, и даже на синей форумке, пока не сбежала оттуда, товарищ обрастал подробностями и деталями и отращивал придирчивость. Отрастил в итоге настолько, что играть его я почти не могу: те, с кем его процесс игры устроит, не впечатлятся мной, а те, кто оторвет его с руками, по большей части не устраивают его. Ну или мы друг друга устраиваем, но под такой комплект нет игры.
Итак, перед вами Таурлин Илессин, долговязый тощий разведчик с Химринга, любитель вышивать и слушать. Любознателен. Довольно общителен, но не особенно привязчив - много хороших знакомых, немало приятелей, мало близких. Ехиден, но, как правило, не язвителен. Имеет некоторый запас баек на прокорм несвоевременных собеседников. Шило в организме имеется весьма длинное и хорошо заточенное.
Умеет ездить верхом, сражаться много чем с обеих рук, хорошо прятаться. Разбирается в плетении чар, по слухам, умеет в этой области кое-что нетривиальное. Хирург, но не целитель и не мастер снов. Хорошо готовит.
Долговязый (где-то так с Майтимо) тип, несколько более худой, чем было бы гармонично для этого роста, волосы черные, примерно до лопаток или длиннее, обычно забраны в хвост, реже в косу, глаза серые, пальцы длинные.
читать дальше
Оба имени, под которыми его знают - "принятые", родительские имена известны разве что Финвэ, Фэанаро и Маэдросу (помимо собственно родителей и братьев-сестер, естественно, но родители в Аман не пошли, брат тоже, и сестра пошла только одна из то ли двух, то ли трех), и родительскими именами он обычно не пользуется.
Есть старшая сестра - из дев Эстэ и Ниэнны. Она ни в какой Исход не уходила, если что, но не поручусь, что ее не носило на Войну Гнева. Тоже вышивальщица, тоже пользуется в повседневном обиходе дарованными, а не родительскими, именами (впрочем, одно из этих дарованных отросло у нее от наставниц, так что вопрос точности именования не встает, ага ). И, в общем-то, это все, что я здесь могу о ней сказать.
Родился наш упырь у Куйвиэнэн, в Поход ушел своими ногами и в сознательном возрасте - по крайней мере, достаточно сознательном, чтобы по дороге во что-то влипнуть, серьезно отстать от своей группы, догнать не без приключений уже самый хвост татьяр и впоследствии не распространяться о том, где его носило и что с ним было. Однако выводы из приключения он сделал, притом довольно обширные, и на его последующих занятиях и специализациях эти выводы однозначно сказались.
В Амане он сначала мирно и тихо работал на строительстве Тириона, потом начал бродить по окрестностям, потом - уже не только по окрестностям, и чем дальше - тем дольше. За окраины обжитого Амана заходил, на "границе сумерек" любил застревать подолгу, в Арамане тоже бывал. Охотился, конечно, тоже, но больше слушал и смотрел, приучался "растворяться" в окружающем пространстве и сливаться с ним - причем не только визуально. Ему нравилось становиться частью и потоком чего-то большего и более сложного, чем просто он сам. Вышивать, кстати, начал примерно тогда же и примерно по той же причине.
Примерно тогда же учился - сначала вместе с Фэанаро, потом уже у Фэанаро (не только у него, конечно) - работе с металлом и сопутствующей химии. По ходу обучения познакомился и сдружился с Майтимо (совместные попытки взорвать лабораторию сближают, ага ). С другими феанариони был знаком, но все же не близок, и всем семерым предпочитал их отца. "Следую за огнем", как-то так. В "разборках детей Финвэ" вражды ни к кому не питал ни до Непокоя, ни во время оного, однако сыновей Индис в "конфликте детей Финвэ" не одобрял - не логически, а чисто эмоционально. Логически он в этой истории вообще всех не одобрял.
С оружием, кстати, он более чем логично был знаком еще по Походу, хотя в основном не с мечами - на период Похода Илессину были удобны скорее нож и короткое копье (типа сулицы). Поэтому меч, выданный во время Похода Оромэ, он не хранил, сразу по прибытии в Аман отдал Тулкасу, и довольно долго вообще не думал на эту тему. В горах ему хватало все того же ножа. Посему фехтование изобреталось без него. Интерес к формату "тяжелой пехоты" (доспешно, со щитом и вариативно утяжеленным мечом либо тяжелой секирой) был для него самого несколько внезапным, хотя в Белерианде и этот интерес нашлось куда и как применить.
Последовал за Фэанаро в Форменос. Во время явления туда Моргота с Унголиант был где-то поблизости от крепости, но не в ней, и искренне полагает, что это позволило ему остаться в живых: в том состоянии, которое он запомнил как "тень, что темнее тьмы", он, по собственному мнению, мог и головой в горн сунуться.
В Исход, естественно, Илессин сорвался, несмотря на гарантированно хреновые последствия Клятвы. В Альквалондэ сражался, убивал. К сожжению кораблей, по всей видимости, также причастен. На тот момент он вообще был склонен идти за Фэанаро во всем, "огонь к огню" и все такое. Задумываться Илессин начал малость позже - когда попал под тех же балрогов, что и Фэанаро, но довольно-таки вскользь, и несколько недель валялся под присмотром целителей. Когда вставать получается с трудом - только и остается, что думать. Ну и вышивать, конечно, тоже, но вышивать - очень не сразу. Особенно если вышивка - это способ сделать вещь не совсем обычной вещью. Из-за тех же балрогов он не попал в отряд, который ушел с Майтимо на переговоры. Искренне хотел, но был не в состоянии.
Дальше была разведка. Много, далеко, разнообразно, включая предгорья Тангородрим в период первого охренения темных сил от взошедшего солнца. Пару раз возвращался из разведки больше похожим на орка, чем на себя самого. Сведений притаскивал немало, по части поиска Маэдроса закономерно не преуспел.
С пришедшими ледоходцами... взаимодействовал, скажем так, информационно. В том смысле, что изловил один на один кого-то из давних знакомых и сдал ему большой мешок информации - просто потому, что "такие сведения должны применяться, иначе нафига я за ними ходил". Сближаться эмоционально не пытался ни в период у озера, ни после расселения.
После примирения, когда Маэдрос перебирался на Химринг, ушел туда же. Собственно, первые карты Химринга составлялись при его участии. Занимался все так же разведкой и аналитикой, предпочитая первое, со временем разведку возглавил (когда стало кого возглавлять). Хотя разведка в его исполнении получалась отчасти диверсионной группой широкого профиля. Учеников брал, но мало - очень уж специфический у него подход к мирозданию в целом и к разведке в частности. Другим способам работы не препятствовал. Имел привычку подгребать все, что подходит и есть в доступе, чарами пользовался активно, но осторожно ("если неаккуратно творить чары - будешь сверкать своей неаккуратностью на все Незримое, и какая тогда нафиг работа?").
В Аглареб участвовал. В тяжелой пехоте.
В Долгий Мир часто бывал в Дортонионе, Аглоне, Таргэлионе. Несколько раз смотался в Хитлум - но либо по поручению Маэдроса, либо у него же на хвосте. С оссириандскими водился тоже. Интереса к гномам не испытывал, но по привычке собрал все сведения о них, которые смог собрать. Освоил все доступные языки по мере их появления в доступе, включая наречие людей, хотя говорил в обиходе на синдарине.
Браголлах застала Илессина на Химринге, и в основной обороне он участвовал. Потом, когда осада стала несколько менее сплошной, Маэдрос отправил его прояснить ситуацию с Аглоном и Дортонионом, и по возможности дойти до Хитлума. И вот тут-то, уже на самом излете задачи, на обратном пути, он попытался пройти поближе к Тол Сирион - и нарвался на засаду. Был ранен, оторваться не сумел, попал в плен сперва в орочий лагерь, потом на свежевзятый Остров. Собственно, где и прокантовался до прихода Лютиэн, в основном в качестве макивары для молодых волков, дважды пытался бежать, оба раза безуспешно. Оттуда с большинством освобожденных дотащился до Нарготронда, пронаблюдал изгнание КиК, а сам застрял еще на несколько месяцев - ему руку пересобирали в двух местах (одно из которых - запястный сустав).
Здесь есть развилка биографии: в исходной версии он просто уехал и даже не переписывался потом ни с кем. В другой версии, сыгранной некогда совершенно прекрасно в длинной скайпословеске, он женился на целительнице, собиравшей ему руку, и увез ее на Химринг.
Прибыл домой, сдал информацию, принял дела, вернулся к работе.
А дальше была подготовка Нирнаэт, в которую он вписался полностью, и сама битва. При отступлении он с частью своего отряда - теми, кто был достаточно цел и достаточно одоспешен - остался в заслоне на подходах к Химрингу, отжав у своего лорда шлем и щит. Рост, мол, и так подходит. В ходе этого боя он совершенно точно сумел применить одну из заготовленных еще до битвы чародейских фишек, и очень старался вынудить противника попытаться взять его живым. Насколько я могу считывать с несыгранного в этой части персонажа, заслон продержался почти сутки. С тех пор его не видели.
-
-
29.01.2015 в 00:24А язык у него заточен так же хорошо, как шило в организме?
-
-
29.01.2015 в 01:11-
-
29.01.2015 в 01:16-
-
29.01.2015 в 01:16-
-
29.01.2015 в 01:22-
-
29.01.2015 в 09:29-
-
29.01.2015 в 09:29-
-
29.01.2015 в 09:33